Пожив на Западе время, достаточное для того, чтобы на своей шкуре прочувствовать прелести и достоинства тамошнего образа жизни, могу с полной уверенностью заявить, что настоящее, то есть глубокое, заложенное на прочных основах, знание там получить может только тот, кто способен выложить за каждый учебный семестр от 5 до 35 тысяч долларов. Уже одно это делает образование привилегией богатых семей. Остальным достается суррогат вроде австралийского ТАFE, где тебя за 2-3 года научат, к примеру, класть кирпичи и дадут сертификат, который позволит тебе купить лицензию каменщика. Чтобы не быть голословной, уточню: сегодня будущий австралийский каменщик должен платить за обучение в ТАFЕ по 6,150 долларов за каждый семестр, а их всего четыре, плюс по 650 долларов за использование ресурсов учебного заведения и по 110 долларов за материалы, которые он будет во время обучения использовать. Скажем, за кирпич. Австралия тут – не более чем точка на карте. Её система образования отличается лишь в мелочах от британской, штатовской или германской. Принцип платного образования в том и состоит, что деньги определяют, останешься ли ты неучем или получишь диплом. Это – разные философии жизни, не только образования. Это – иная табель о рангах, в которой приоритет таланта и способностей обнулился, а образование стало платной услугой, которую ты можешь купить. Так чего же мы хотим от нашей школы (в том числе и высшей), год за годом настойчиво переводя её на «новый» – для нас, но не для Европы, – принцип обучения? Чтобы она по-прежнему давала нам «быстрых разумом Невтонов»?

Мы интеллигентно помалкиваем о том, что кризис нашего образования, очевидный сегодня всем, спровоцировало слепое подражание западным образцам там, где мы были впереди планеты всей.

Без шуток и кривых ухмылок. Советская система образования, как бы это ни коробило сегодня наших «экспериментаторов» из ливановского Минобрнауки, создало интеллектуальные возможности для гигантского рывка производительных сил Советского Союза и России в прошлом столетии. Во всех сферах деятельности без исключения. Можно сколько угодно злословить по поводу трагедии СССР – это никак не отменяет того простого обстоятельства, что мы и сегодня живем, проще сказать, паразитируем, на советском наследии в науке. Казалось бы, сам Бог велел это наследие развивать, а не затаптывать. Но пришло время пиарщиков западных ценностей. И они быстро вскопытили ниву образования страны так, что, кроме чертополоха, на ней теперь мало что видно. А в сентябре 2003 году мы присоединились к Болонскому процессу на берлинской встрече министров образования европейских стран. Для чего? Чтобы построить в РФ систему образования, аналогичную системам образования стран Запада.

Ломать – не строить. Преуспеть в первом гораздо легче, чем во втором. И за «оболониевание» образования в стране взялись чиновники. Есть у них и свой научный «штаб», призванный «содействовать мобильности путём преодоления препятствий эффективному осуществлению свободного передвижения», для чего необходимо «введение в вузах системы перезачёта кредитов, модульной системы обучения и специального Приложения к диплому». Штаб этот – Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики», Федеральное государственное высшее учебное заведение, созданное в 1992 году. Мы еще к нему вернемся… А специальное приложение к диплому было у каждого выпускника вуза советской поры. Из него было видно, в каких знаниях он наиболее силен, куда ему, в соответствии со способностями, следует идти трудиться. Так что не в приложении, видимо, было дело, а в том, что слом системы образования открывал «дополнительные возможности» для участия российских вузов в проектах, финансируемых Европейской комиссией, а студентам и преподавателям высших учебных заведений – в академических обменах с университетами европейских стран.

Мы все помним, как в девяностых ринулись за рубеж – конечно, «за знаниями», – наши ученые, педагоги и студенты. И никто тогда не удивился тому, что наши «недоучки» на Западе оказались на голову выше местных «высоколобых» – было даже неловко. Помню встречу в Батхерсте с третьекурсницей Московского медицинского, выскочившей замуж за австралийца: в местном университете ей заявили, что ничем не могут помочь, так как уровень ее знаний выше, чем у выпускников. Правда, диплом выдать отказались – не прошла полного курса обучения.Таких историй не сотни и не тысячи. Но в нервной дрожи «перестройки» нам слишком хотелось «как у них», чтобы это не казалось мелочью. Эту «немелочь» мы пожинаем теперь.Глобальный рейтинг, составленный ОЭСР (Организаация экономического сотрудничества и развития) ровно год назад, неожиданно выявил преимущества азиатской системы школьного обучения. Первое место в нем занял Сингапур, второе – Гонконг. Далее Южная Корея, Япония и Тайвань. И только потом первая европейская страна – Финляндия. Россия в середине толпы из 76 участников. При этом в азиатских странах нет моды «на болонью», там по-прежнему педагог – организатор реальной, активной, творческой работы на уроке. Причем, как правило, работает учитель в малых группах. Но главное – он соучастник образовательного процесса, а не сторонний наблюдатель.

Расплачиваясь за моду 90-х годов, мы вынуждены сегодня признать, что аккумулировать знания из разных предметных областей, решать задачи, требующие рассуждения и понимания, применять полученные знания на практике оказывается не под силу нашим ученикам. Так считают эксперты. А родители – те просто приходят в ужас от степени деградации образования, снижения его качества, отсутствия творческой мотивации педагогов, падения их социального статуса, низкого уровня оплаты труда, безудержно дикой, доведенной до абсурда бюрократизацией учебного процесса. И все это под непрерывную вот уже 20 лет мантру о модернизации, инновации, информатизации и прочее. О коррупции в сфере образования говорить можно – вот только сделать ничего нельзя: коммерциализация берет свое, чего же вы хотите? Имущественное расслоение в классе еще очевидней, чем на улице. А о падении нравов и вовсе заикаться смешно – учитель у нас уже давно не педагог, а… Кто? Трясущийся за лишние часы, боящийся поднять голос за себя, коллегу или право на нравственное воспитание ребенка чиновник. Вот почему они – учитель и Минобраз – уживаются вместе. Один – помалкивает, другой – ставит очередной эксперимент.

С 2010 года школы начали переводить на новые федеральные государственные образовательные стандарты (ФГОС), хотя эти стандарты «уже на берегу» вызывали множество споров. С 1 января прошлого года по приказу Минобраза № 1559 все школьные учебники в России должны иметь электронную версию – без этого наука педагогика, видимо, мертва. С 1 сентября прошлого года введено обязательное изучение второго иностранного языка (английского, китайского…) за счет русского, конечно. Перечень инициатив чиновников будет бесконечен.

Думаете, в США дела в образовании идут лучше? Очнитесь.

«Фактически баллы эффективности стали мерой достатка семей студентов, поступающих в школу, – пишет Диана Равич (DianeRavitch.net April 3, 2016). – Худшим последствием этого романса со стандартизованным экзаменом (читай наш ЕГЭ – авт.) стало то, что дети ранжируются, сортируются и оцениваются на основе баллов, которые не имеют научного или объективного содержания. Дети вследствие этого становятся инструментом, объектом, а не уникальными личностями, каждый со своим собственным потенциалом». К слову сказать, статья этого автора так и называется: «Кризис в образовании в том, что оно становится системой корпоративного обучения для богатых». По поводу «болонской моды» наболело не только у меня: «Представим, что по медицинским показаниям некоторому больному нужно перелить кровь другого организма, – пишет в интернет-проекте «DAT» №2 от 14 января сего года доктор философских наук, профессор Азимбай Асаров. – И если, не дай бог, произойдет ошибка и нуждающемуся будет перелита кровь другого больного, уже зараженного опасной болезнью, то, очевидно, что результат будет печальным. Вне всякого сомнения, люди, ответственные за эту процедуру, понесли бы весьма суровое наказание. Вопрос: а кто судья, который вынесет приговор обществу, государству, сознательно «перелившему больную кровь» в организм важнейшей социальной системы – в систему образования? Думаю, есть такой судья – это Будущее страны».

Пустовойтова Елена

Источник: http://www.stoletie.ru/